Кодзо Като — специализируется на керамике Мино, её устоявшихся стилях. Он делает многое по-старому, например, использует гончарный круг с ручным приводом, печь образца XVI века, ведёт себя скромно, общается искренне, он естественен и уверен в себе. Это проявляется в его творчестве. Като-сан пользуется огромным уважением среди знатоков японской керамики. На его счету персональные выставки в лучших галереях, награда от Японского керамического общества в 1986 году, титул «Нематериальное культурное достояние» от префектуры Гифу за лучшее «Сино» и лучшее «Чёрное Сэто» в 1995 году и, конечно же, в 2010 году он был удостоен звания «Живого национального сокровища».
Годы учёбы
Сегодня Кодзо Като — один из ведущих гончаров Японии, но начинал он как художник. В 1962 году получив престижную премию на Национальной художественной выставке, он чуть было не оставил родной Тадзими и не поехал в Токио, чтобы работать там и заниматься живописью. К счастью для мира керамики, учитель посоветовал ему остаться. «Он сказал, что если я хочу создавать настоящую красоту, здесь есть неиссякаемый запас глины для моего использования», — вспоминает Като.
Учась в Институте керамики, он изучал самые передовые технологии того времени. «Но чем больше я исследовал научные методы, — говорит Като, — тем больше мне хотелось мыслить проще. В конце концов, я осознал глубокую простоту этой работы: создание керамики — это подготовка глины, изготовление формы и её обжиг, вот и всё».
Дом Като
Кодзо Като родился в 1935 году, он живёт и работает в Тадзими, известном центре керамики, недалеко от Нагои. Четверть века назад этот прославленный гончар привёз сюда деревенский дом, возраст которого две с половиной сотни лет и попросил заново бережно собрать его. В этом весь Като — мастер живущий в 21-ом веке — воскрешающий техники ремесла 16-го.
Окружающая нас среда сильно влияет на то, как мы смотрим на мир. Гончар, живущий в центре Токио, не сможет сделать такой же горшок, как деревенский мастер. Дом Кодзо Като стоит на поросших лесом холмах Тадзими и он, кажется, населён синтоистскими божествами. Его работы также вызывают божественное чувство. Като — один из немногих современных создателей керамики мино, так много отдавший ей. Мино — это широкое понятие, объединяющее такие стили как Сино, Сэто, Сэтогуро и Орибэ. Като делает керамику в каждом из них, кроме последнего. Как он однажды сказал, — «для меня есть только Мино и больше ничего».
В общем-то, любой гончар может овладеть этой техникой, и это действительно так. Но только когда мастерство настолько освоено, что появление горшков становится таким же естественным, как движение локтем — они оживают. Като-сан, пожалуй, лучший из ныне живущих гончаров Мино в Японии. Его внимание к материалам и технике, а также поддерживающее его окружение делают возможным появление – «Чистого Мино».
Любимая печь Като
Като вернулся к обычаям предков, отказавшись от современных газовых и электрических печей в пользу простой дровяной Анагамы, скопированной с аналогов периода Момояма (конец XVI века). Названная им про себя «Большой печью Мино», она едва достигает двух метров в длину. Подобные печи использовалась гончарами региона Сино достаточно короткий период, всего около сорока лет. А затем, в самом конце 16-го века объединитель Японии Тоёто́ми Хидэёси, после военного похода в Корею привёз с собой корейских гончаров, которые использовали длинные каскадные печи, позже ставшие стандартом. «Хотя Анагама — чрезвычайно неэффективная печь, — говорит Като, — я надеюсь, что она позволяет мне понимать сущность легендарной керамики Сино эпохи Момояма».
Более эффективные современные печи поддерживают постоянный нагрев, в Анагаме же, используется обычная древесина с её сучками, корой и прочим. Все эти примеси создают неопределенность. Сначала прогорающее дерево «дышит», печь ревёт, а когда жар становится равномерным, гончары испытывают огромный подъём, возбуждение, экзальтацию. Затем всё, кажется, успокаивается, но Анагама продолжает «вздыхать» ещё в течение нескольких дней. Образующийся пепел летает внутри, затем ложится в непредсказуемых местах.
Всё это способствует созданию дымчато-белёсой глазури посуды Сино и её столь же характерной текстуры (в виде отверстий, неровностей), которую мастера чайной церемонии называют «кожурой цитрона». И вроде бы, результат не зависит от гончара: как только вы помещаете горшок в печь, вы отдаёте всё это огню, про своё эго можно забыть. Но обязательно наступает волшебный момент, когда гончар заглядывает внутрь уже остывшей печи. С капризной Анагамой Като дело обстоит ещё интереснее. «Когда я открываю дверь, это полная неожиданность, — говорит он, — нетерпение сменяет чувство крайнего удивления, которое продолжается до тех пор, пока я не вытащу самый последний горшок».
Кодзо может обжигать за раз до 220 чайных чаш, но иногда он сохраняет всего штук восемь после одного обжига (его художественные запросы настолько высоки). Мастерам привыкшим мыслить рационально и работать эффективно, такой подход, вероятно, покажется немыслимым. Обычно гончар рассчитывает отбраковать восемь предметов, а 200 оставить. Като выбрасывает много «брака» и некоторые люди могут подумать, что ему не хватает навыков.
Рассказывают, как однажды группа туристов побывала у него на вскрытии печи и, наблюдая за тем как Като-сан вынимал избранные предметы, намереваясь избавиться от остальных, несколько человек молили сообщить им, — куда он выбрасывает мусор?
Стать художником в трудные времена
В отличие от многих японских мастеров, Кодзо Като не родился в семье гончаров. Его отец занимался производством изделий из шёлка, небольшая семейная фабрика была конфискована во время войны. В послевоенные годы Като шёл к искусству совершенно самостоятельно, без чьей-либо поддержки.
«Не знаю, сможет ли современная молодёжь это понять, — говорит он, — но я жил в то время, когда люди были чудовищно голодны как физически, так и духовно. Я начинал именно как художник, а в те дни человек не мог зарабатывать себе на жизнь рисованием, это было ну уж совсем очевидно. И глядя на других художников я понимал, — сколько бы картин они не пытались продать, они не смогут свести концы с концами. Мы были готовы умереть, но не бросили бы искусство», — вспоминает Като.
«В те годы я тоже почти ничего не продал, — говорит Като, — попробуйте представить, какую благодарность мы испытывали к любому, кто покупал наши работы! Только к 1960 году экономическая ситуация начала меняться в лучшую сторону и наш труд стал получать признание. Вот почему даже сегодня я очень ценю то, что на столе есть еда».
© Великая керамика 08.11.2020
Источники: https://japanesepottery.com/gallery-item/shino-yunomi-by-kato-kozo-living-national-treasure/, https://www.artifiant.com/kato-k-d5634, https://collections.vam.ac.uk/item/O1301728/tea-bowl-kato-kozo/, https://garlandmag.com/loop/setoguro/, http://www.jp-potters.net/html/kato-kozo/, https://galleryjapan.com/locale/en/kozo-kato/works/
